Сентябрь

2-е

Получил телеграмму от княгини П. Она сообщает, что приезжает завтра. Думаю, она привезет «китайскую мастурбационную скрипку», которую князь, ее муж, купил в подарок мне, когда в последний раз ездил в Китай. После обеда, сидя под небом, которое так и наталкивает на банальные благоглупости насчет величия космоса, я размечтался об этой китайской скрипке, снабженной вибрирующим придатком. Придаток этот предназначен для введения сперва в задний проход, но потом — и главным образом — во влагалище. Когда он будет как следует вставлен, искусный музыкант берет смычок и начинает водить им по струнам скрипки. Естественно, он играет не что взбредет в голову, но строго следует партитуре, написанной специально с подобной мастурбативной целью. Исступленной виртуозностью исполнения, перемежаемой недолгими замедлениями вибрации придатка, музыкант доводит красавицу до обморока в точно установленный момент, которому в партитуре соответствуют нотные знаки экстаза.

Полностью погруженный в эти свои эротические фантазии, я краем уха прислушивался к беседе трех барселонцев, которые, как я мог понять, пытаются услышать музыку сфер. Они толковали про какую-то там звезду, которая погасла миллионы лет назад, но свет которой до сих пор странствует в пространстве, ну и обо всем таком прочем.

Не будучи в состоянии разделить их преувеличенные восторги, я бросил им, что ничего из того, что происходит во Вселенной, меня не удивляет, и это чистая правда. Тогда один из барселонцев, кстати весьма известный часовщик, не в силах сдержаться, заметил:

— Вас ничто не удивляет? Положим. Но вообразите себе вот такой случай. Полночь, а на горизонте появляется проблеск, возвещающий утреннюю зарю. Вы напряженно всматриваетесь и вдруг видите, что всходит солнце. В полночь! Вас бы и это не удивило?

— Нет, — ответил я. — Это меня нисколечко не удивило бы.

Барселонский часовщик воскликнул:

— А вот меня бы удивило! Причем до такой степени, что я решил бы, что сошел с ума.

И тут Сальвадор Дали процедил им в ответ лапидарнейшую фразу из тех, тайну которых знает только он:

— А вот я, совсем напротив, решил бы, что с ума сошло солнце.

3-е

Приехала княгиня, но анальную китайскую скрипку не привезла. Говорит, что, после того как я придумал свой знаменитый способ доводить до обморока посредством анальных вибраций, она боится таможенного досмотра на границе, потому что не знает, как объяснять таможенникам назначение этого музыкального инструмента. Вместо скрипки она привезла фарфорового гуся, которого мы водрузим в центре стола. На спине у гуся есть крышка. Я поведал княгине поразительные вещи, которые известны одному только Дали, про игру в гусёк¹, и тут мне в голову пришла неожиданная фантазия. Я подумал, что велю скульптору, которому заказал приделать член к торсу Фидия, отпилить этому гусю шею. Во время обеда я посажу живого гуся в фарфорового. Снаружи будет видна только голова да шея живого гуся. А если он будет кричать, мы сделаем золотую застежку и зажмем ему клюв. А потом я подумал, что можно проделать еще и отверстие как раз на уровне заднего прохода гуся. В самый грустный момент трапезы, когда подают десерт, в столовую входит обычный японец в кимоно, держа в руках скрипку с вибрационным придатком, который он вводит гусю в задний проход. Играя музыку для десерта, он под непринужденные разговоры сотрапезников доведет гуся до эротического обморока...

Сцена эта будет освещаться с помощью особенных канделябров. Живые обезьяны будут наподобие сандвичей заперты на ключ между двумя половинами обезьян, изваянных из серебра, причем так, чтобы единственной живой и неподдельной частью этих обезьяньих канделябров были их злобные физиономии, искаженные этой утонченной пыткой. А еще мне доставило бы бесконечное удовольствие наблюдать, как они в отчаянии, оттого что лишены свободы движений, бьют хвостами. Да, пока эти самые рогоносные рогоносцы из всех существующих на свете пород обезьян, эти мои сандвичи, будут вынуждены с достоинством держать на головах безмятежно горящие свечи, их хвосты будут судорожно колотить по столу.

И в этот момент меня озарило, оюпитерило: в триллион раз более грандиозным рогоношеством, чем рогоношество обезьян, было бы сделать дурака из царя зверей льва. Ну конечно же, берем льва, опутываем его целиком великолепными блестящими ремнями фирмы «Гермес». Эти ремни будут использованы еще и для того, чтобы подвесить к телу льва десяток клеток, в которых будут находиться птицы, скажем овсянки, и другие лакомства, причем лев ни в коем случае не сможет добраться до этих львиных вкусностей, которыми он будет изобильно украшен. С помощью системы зеркал лев будет видеть все эти яства и станет чахнуть, тощать, пока не подохнет от голода. То будет воистину поучительная агония, которая беспрецедентным образом перевернет все нравственные принципы тех, кто сможет мгновение за мгновением наблюдать эту показательную смерть.

Празднество издыхающего от голода льва следовало бы устраивать каждые пять лет мэриям всех небольших селений на пятый день после Богоявления, чтобы им воспользовались для кибернетического программирования во всех современных больших индустриальных городах.

4-е

Сегодня, четвертого сентября (осентябрившийся сентябрь, майские львы и причуды), в четыре дня произошел один из тех феноменов, которые я приписываю деснице Господней. Когда я разыскивал в одной исторической книжке изображение льва, со страницы, на которой как раз и был изображен лев, упал небольшой траурный конвертик. Я открыл его. В нем лежала визитная карточка Раймона Русселя^* с благодарностью за то, что я прислал ему одну из своих книг.

Великий неврастеник, Руссель покончил с собой в Палермо в тот самый момент, когда я, душой и телом связанный с ним, терзался таким чудовищным страхом, что даже решил, что схожу с ума. При этом воспоминании на меня опять накатил такой страх, что я рухнул на колени и возблагодарил Бога за подобное предостережение.

Стоя на коленях, я увидел в окно, как к молу приближается желтая лодка Галы. Я выбежал из дому и помчался поцеловать мое сокровище. Ведь и ее тоже мне ниспослал Господь. Она просто как никогда была похожа на льва с эмблемы «Метро-Голдвин-Майер»². И никогда еще у меня не было такого страстного желания съесть ее. Но всякие мысли об агонии льва тут же испарились. Я попросил Галу плюнуть мне в лицо, что она немедленно и исполнила.

5-е

По собственной неловкости я очень сильно ударился головой. Тотчас же несколько раз сплюнул, припомнив, что родители говорили мне, будто это помогает предупредить все возможные последствия удара. Когда прикасаешься к шишке, осторожно надавливая на нее, ощущаешь такую же сладостную и такую же нравственную боль, какую вызвали пятнадцатого августа меланхолические ренклоды.

6-е

Ездили на машине в Фигерас на рынок, где я купил десяток шлемов для защиты головы от ударов. Они соломенные, в точности как те, что носят маленькие дети, чтобы смягчить удар при падении. Когда мы вернулись, я неожиданно для себя разложил все шлемы на стулья разной высоты, которые купила Гала. Почти литургический характер раскладывания шлемов на стулья вызвал у меня легкие признаки эрекции. Я поднялся к себе в мастерскую, чтобы вознести благодарственную молитву Господу Богу. Нет, Дали никогда не станет сумасшедшим. Ведь то, что я только что совершил, было самым гармоничным из всех возможных брачующих соединений. А для всяких там психоаналитиков и прочих, которые впоследствии насочиняют целые тома о торжествующей мудрости восторгов этой первой священной недели сентября, я должен добавить, чтобы еще больше порадовать всех и вся, что на каждом стуле лежала подушка, набитая гусиным пером. Горе тому, кто по сию пору не увидел в каждом из этих гусиных перьев призрак подлинной кибернетической анальной скрипки, далианской машины для обдумывания будущего.

7-е

Сегодня воскресенье. Проснулся очень поздно. Выглядываю в окно и вижу, как из лодки вылезает один из негров, что устроили поблизости кемпинг. Он весь в крови, а в руках держит одного из наших лебедей. Тот ранен и уже при последнем издыхании. Этот турист загарпунил его, решив, что поймал редкую дикую птицу. Зрелище это наполнило меня до странности приятной печалью. Гала выскакивает из дому и со всех ног несется, чтобы забрать бедного лебедя. И в этот миг раздается гром, от которого мы все подскочили. Со страшным грохотом перевернулся грузовик, привезший уголь для отопления. Этот грузовик — катализатор мифа. И в наши дни, если быть внимательным, вполне возможно обнаружить действия Зевса по неожиданному появлению грузовиков, которые являются слишком крупными объектами, чтобы их можно было не заметить.

8-е

Звонят друзья и сообщают, что нас посетит король Италии Умберто³. Я заказываю оркестр, чтобы он играл сарданы в честь короля. Итальянский король будет первым, кто пройдет по дороге, которую я велю заново побелить. Вдоль нее растут гранатовые деревья. В час сиесты я засыпаю с мыслями о приезде короля и о том, как он проденет нитку в крошечные отверстия в двух лепестках жасмина на кончиках моих усов. И мне снится незабываемый сон. Лебедь, начиненный плодами граната, которые, в свою очередь, начинены взрывчаткой, и она взрывается. Словно в стробоскопическом фильме, я различаю малейшие клочья его внутренностей. А каждое летящее перышко предстает в облике крохотных летучих скрипок.

Проснувшись, я опускаюсь на колени и благодарю Пресвятую Деву за этот эйфорический сон, который, несомненно, станет «нимботворным».

9-е, 10-е

Я должен рассказывать все, даже если это выглядит невероятным. Сама моя личность — гарантия того, что любой розыгрыш или мистификация исключается, поскольку по натуре я мистик, а мистик и мистификация по закону сообщающихся сосудов суть вещи формально взаимоисключающие.

Однажды утром зашел ко мне старинный друг моего отца, который хотел попросить меня подтвердить авторство одной моей старой картины, находящейся в собственности его семьи. Я объявил ему, что картина подлинная. Он страшно удивился, как это я способен определить подлинность картины, даже не взглянув на нее. Но мне достаточно было всего лишь посмотреть на него. Однако он настаивал, чтобы я все-таки взглянул на полотно, которое он оставил у входа.

— Пойдемте посмотрим... Я поставил ее рядом с чучелом медведя^**.

— Это невозможно, — ответил я. — Как раз за медведем сейчас переодевает купальный костюм его величество король.

И это была совершеннейшая правда.

— Все шутите, — с легким укором в голосе промолвил старик. — Если б вы не были величайшим на свете шутником, то, несомненно, стали бы величайшим художником.

А ведь я сказал ему чистейшую правду. И это сразу напомнило мне о моем визите к его святейшеству Пию XII⁴ два года тому назад. Как-то утром в Риме я стремительно сбегаю по лестнице Гранд-отеля, держа в руках странного вида ящик, обвязанный бечевками, с которых свисают пломбы. В нем находилась одна из моих картин. А в холле сидит Рене Клер⁵ и читает газету. Он поднимает глаза, в которых вечно отражается скептицизм, — глаза, обведенные подобными синякам темными кругами, являющимися следствием, как всем известно, врожденного и неизлечимого картезианского рогоношества. И он спрашивает меня:

— Куда это ты несешься в такой час, да еще с этими бечевками?

Я коротко и с величайшим достоинством отвечаю:

— Иду на встречу с папой и скоро вернусь. Подожди меня тут.

Рене Клер, не поверив ни единому моему слову, преувеличенно серьезно театральным тоном говорит:

— Передай, пожалуйста, ему поклон и от меня.

Ровно через сорок пять минут я возвратился. Рене Клер все так же сидит в холле. С удрученным видом побежденного он показывает мне газету, которую читал. Сразу же после моего ухода он обнаруживает в ней информацию, полученную из Ватикана, где сообщается о моем визите к папе, с которого я как раз и вернулся. А в коробке, обвязанной бечевками с пломбами, находился портрет Галы в облике Мадонны Порт-Льигата, который я продемонстрировал его святейшеству римскому понтифику.

Но чего Рене Клер так никогда и не узнал, так это того, что среди ста пятидесяти причин моего визита под номером первым стояла просьба о разрешении вступить с Галой в церковный брак. Проблема эта была крайне непростая, поскольку Поль Элюар, ее первый муж, дай Бог ему во всем счастья, был жив.

Вчера, 9 сентября, я произвел подсчет своей гениальности, чтобы посмотреть, выросла ли она, ибо цифра девять является последним кубом гиперкуба. Все в самом лучшем виде! А сегодня я узнал из полученного письма, что некий американский коллекционер является обладателем экземпляра «Завоевания Иррационального», который я преподнес в дар Адольфу Гитлеру, поставив вместо посвящения и автографа крест.

А из этого следует: я с большой долей вероятности могу надеяться, что мне удастся выкупить магический талисман, который привел к тому, что Гитлер проиграл войну — или, во всяком случае, последнее, решающее сражение.

Более того, разве с помощью ангелической (а значит, гениальной) стратагемы я не преодолел неприкрытую угрозу сумасшествия, кульминировавшуюся в философском и эйфорическом сновидении о взрывающихся лебедях?

А вчера у меня с визитом был король, и я твердо решил сочетаться браком с прекраснейшей Еленой Галой^***, чтобы тем самым вторично орогоносить Рене Клера, который являет собой дружественный символ вольтерьянского Сен-Тропеза⁶.

Куб номер девять напряженной полноты моей жизни намного превзошел прошлогодний девятый куб. Сравнивая их, я и вправду не вижу ни короля, ни выигранную вновь всеевропейскую войну. Одна только растущая смелость! А вместо Рене Клера какая-то гнусная фамилия, подобная гусиному шипению!!!

Примечания

*. Раймон Руссель (1877—1933) — писатель, чрезвычайно ценимый сюрреалистами, автор «Африканских впечатлений», «Подставного лица», «Locus Solus».

**. На входе в свой дом в Порт-Льигате Дали поставил в углу чучело огромного медведя, которого увешал украшениями.

***. Церемония бракосочетания состоялась только в 1958 г.

1. Гусёк — старинная настольная игра; в ней нужно было, в соответствии с выпавшим количеством очков на игральных костях, провести свою фишку через 63 клетки игрового поля, на нескольких из которых был изображен гусь.

2. «Метро-Голдвин-Майер» — одна из крупнейших голливудских кино-компаний, созданная в 1930-х годах.

3. Умберто II (1904—1983) — сын последнего итальянского короля Виктора Эммануила III, отрекшегося от престола после референдума 2 июля 1946 года, по результатам которого в Италии была установлена республиканская форма правления. Жил в эмиграции в Швейцарии.

4. Пий XII (Эудженио Пачелли) — римский папа с 1938 по 1958 год.

5. Клер (наст. фам. Шометт) Рене (1898—1981) — один из крупнейших французских кинорежиссеров; начинал как авангардист, автор сюрреалистских («Париж уснул», 1923) и дадаистских («Антракт», 1924) фильмов, впоследствии создатель «реалистического лирического» кино.

6. Сен-Тропез — курорт на Лазурном Берегу во Франции.

Вам понравился сайт? Хотите сказать спасибо? Поставьте прямую активную гиперссылку в виде <a href="http://www.dali-genius.ru/">«Сальвадор Дали: XX век глазами гения»</a>.