Во время войны

Этот период, эпоху разобщенности и лишений, мы лишь бегло окинем взглядом.

Рискуя в противном случае своей свободой, а порой и жизнью, большинство сюрреалистов вынуждены с началом войны покинуть Францию. На время всей оккупации, однако, в стране остаются Жак Эрольд, Браунер и Домингес; врач Адольф Аккер, на собраниях группы почти незаметный, но обнаруживавший в своих редких репликах блистательную проницательность, тоже решил не бросать практику в Париже. Элюар, как известно, с 1936 г. постепенно отдалялся от сюрреалистов, а в 1938 г. окончательно разорвал отношения с Бретоном (причиной стало его активное сотрудничество в коммунистической прессе); он также остается во Франции и выпускает совместно с Арагоном и Пьером Сегерсом несколько подпольных публикаций («Поэзия и правда 1942»). Рене Шар, напротив, за все это время написал лишь несколько строчек, однако в деятельности Сопротивления он участвует самым активным образом: с оружием в руках. Робер Деснос, Мишель Лейрис, Реймон Кено, Рибмон-Дессень, Супо, Тцара, Юник — все они после демобилизации и начала оккупации также остаются во Франции; их произведения периодически появляются в разного рода антологиях, таких, например, как «Достояние Франции» (Женева, Ed. des Trois Collines, 1943) или «Честь поэтов» (два тома, Париж, Ed. Europe, 1944).

Что касается фигур менее известных, то здесь следует отметить группу молодых поэтов, поклонников джаза и живописи, которые в 1938—1939 гг. заявляют о себе в духе дерзких выходок Дада, пытаясь привлечь внимание сюрреалистов «Открытым письмом» Бретону: агрессивные нападки смешиваются в его строках с истинным преклонением. Возможно, об авторах письма не стоило бы даже упоминать, если бы членами этой группы не были поэты Жан-Франсуа Шабрён, Ноэль Арно, Борис Рыбак, Жерар де Сэд и (в течение некоторого времени) Кристиан Дотремон, а также если бы через все эти годы они не сумели пронести — занимаясь самой разнообразной деятельностью, которая сближала их то с миром словесности, то с бойцами Сопротивления¹ — определенный дух сюрреализма, с годами все больше приближавшийся к оригиналу². Если говорить о Сопротивлении, то некоторые члены этого объединения (например, Жак Бюро) проявили настоящий героизм. Название группе дал заголовок одной из их «подпольных публикаций», «Перо в руке»; эволюцию ее взглядов проясняет, в частности, сравнение двух писем Бретону: вот несколько грубоватых, неловких строк 1938 года³, а вот — проникновенный призыв к собратьям по духу («словно бутылка в море»), подписанный всеми членами группы в августе 1943 г.⁴. Выпущенный тогда же, в августе, коллективный сборник «Сюрреализм по-прежнему и навсегда!» своим настроем напоминает второе письмо группы Бретону. Однако в 1944 г. «Перо в руке» распадается: вольный кружок друзей и не мог стать той спаянной командой, которую стремился создать Шабрён и которой хотел управлять с позиций вершащего судьбы теоретика (абсолютно по-бретоновски, как говорили его старые друзья), тогда как троцкистские убеждения большинства членов группы оказались несовместимы с его коммунистическим диктатом.

Итак, участники сюрреалистического движения по большей части выбирают изгнание: Паален к тому времени уже отбыл в Мексику, где, несмотря на целый ряд сложностей, к нему вскоре присоединяются Пере и его подруга Ремедиос, а затем — и тоже после многочисленных злоключений — Леонора Каррингтон, последняя спутница Макса Эрнста перед войной. После зимы 1940—1941 гг., которую вместе в Марселе проводят несколько членов группы (Беллмер, Браунер, Бретон, Шар, Домаль, Домингес, Эрнст, Эрольд, художник с Кубы Вифредо Лам, Андре Массон, Бенжамен Пере) — похожие друг на друга дни они коротают за сюрреалистическими играми и составлением оригинальной колоды таро («Марсельская игра»), — Пьер Мабиль уезжает на Антильские острова, а Бретону, Эрнсту, Дюшану и Массону удается получить американскую визу. В Соединенных Штатах их уже ждут Танги, Матта и поэт Николас Калас.

Рассеянные по обеим частям американского континента (Нью-Йорк, Латинская Америка) сюрреалисты, преодолевая самые разные препятствия, поддерживают контакт в основном при помощи писем и объединяются лишь для выставок и коллективных публикаций. В июне 1942 г. Бретон, Марсель Дюшан, Макс Эрнст и Дэвид Хэйр начинают издавать журнал VVV (4 номера, июнь 1942— февраль 1944), и хотя выходит он в Нью-Йорке, многие тексты написаны по-французски: например, Бретон публикует «Пролегомены к третьему манифесту, или Нет» (1942) и редкие по красоте стихи, а Леонора Каррингтон — свои сказки и пронзительную новеллу «Внизу» (1943). В Мексике Паален основывает журнал «Дин» (6 номеров, 1942—1944), который, несмотря на сомнение в авторитете Бретона и призывы пойти «иным путем», остается близок сюрреализму по духу. В Чили Браулио Аренас и его друзья продолжают публикацию «Мандрагоры» и создают новый журнал, «Лейтмотив» (3 номера, 1941—1943), где уже в 1942 г. выходит перевод «Пролегоменов» Бретона, а также текстов Бенжамена Пере и Эме Сезера. Сам Сезер выпускает на Мартинике журнал «Тропики» (14 номеров, 1941—1945), его интерес к сюрреализму лишь укрепляется после знакомства с Бретоном (тот останавливается на острове по пути в Нью-Йорк) — впрочем, встреча имела капитальное значение для них обоих. Международные выставки сюрреализма проходят в Мехико (1940) и Нью-Йорке (1942). Рамки настоящей работы не позволяют детально описать ту обстановку «культурного котла», в котором искания художников Нового Света смешивались с влиянием европейских эмигрантов; отметим лишь, что общение с «ветеранами» сюрреализма (с 1940 г. основным местом таких встреч становится литографическая мастерская Стэнли Уильяма Хэйтера в Нью-Йорке) было для американцев источником самого разнообразного вдохновения — пусть впоследствии, несмотря на близость по возрасту (Матта и Поллок, например, были почти ровесниками), каждый из них и пошел своим путем, подчас весьма далеким от устремлений группы Бретона, — а их знакомство с идейными принципами движения после перевода некоторых важнейших сюрреалистических текстов на английский язык вышло за рамки исключительно живописного влияния. В Латинской Америке контакты между литераторами разных культур, с одной стороны, проходили легче в отсутствие заметного языкового барьера, а с другой, носили все же несколько рассеянный характер. Так, журнал «Французская словесность», который издавал в Буэнос-Айресе Роже Кайюа, был в большей степени обращен к культурному наследию Франции, нежели движим интересом к местным традициям (по схожему пути шел в Алжире со своим «Родником» Макс-Поль Фуше).

Вифредо Лам. «Картина», 1952

Леонора Каррингтон. «Bird Pong», 1949

Самыми заметными персональными публикациями Бретона того времени становятся лирические тексты «Бескрайнее поле» (Pleine marge, 1943) и «Аркан 17» (конец 1944), а также доклад «Положение сюрреализма в межвоенную эпоху», с которым он по приглашению Анри Пейра выступил перед студентами Йельского университета. В этой последней работе Бретон продолжает осмысление природы сюрреализма изнутри самого движения, в особенности останавливаясь на ключевых «открытиях» 30-х годов — объективном случае и черном юморе. Рассмотрим два эти понятия подробней и мы.

Примечания

1. Scheler L. La Grande espérance des poètes, 1940-1945. P., Temps actuels, 1982. В строках опубликованных в этом издании писем проступает, в частности, такая примечательная личность, как Луи Парро. См. также: Parrot L. L'Intelligence en guerre. Panorama de la pensée française dans la clandestinité. P., Ed. de la Jeune Parque, 1945.

2. В своем подробном досье (Fauré M. Histoire du surréalisme sous l'occupation. P., La Table ronde, 1982) Мишель Форе безжалостно (быть может, сам того не желая?) отказывает группе в принадлежности к сюрреализму, однако приведенные им тексты убедительно доказывают ее сюрреалистический характер.

3. Fauré M. op. cit., p. 15.

4. Ibid., p. 263 sqq.

Вам понравился сайт? Хотите сказать спасибо? Поставьте прямую активную гиперссылку в виде <a href="http://www.dali-genius.ru/">«Сальвадор Дали: XX век глазами гения»</a>.