Ноябрь

Париж, 6-е

Жозеф Форе только что принес мне первый экземпляр «Дон Кихота», проиллюстрированного мной в технике, которая, стоило мне ее представить, произвела фурор во всем мире, хотя подражать ей совершенно невозможно. В очередной раз Сальвадор Дали одержал поистине великую и величественную победу. Причем далеко не первую. Двадцать лет назад я поспорил, что получу главную премию по живописи Королевской академии в Мадриде за картину, которую напишу, ни разу не прикоснувшись кистью к холсту. Разумеется, премию я получил. На картине была изображена обнаженная юная женщина — девственно-чистая. Стоя на расстоянии не меньше метра от мольберта, я метал краски, которые пятнами ложились на холст. Невероятно, но не было ни одного красочного пятна, которое оказалось бы не на месте. Ни одно не вызвало у меня чувства недовольства.

А ровно год назад, день в день, я побился об заклад, что совершу подобное, но на сей раз в Париже. Летом в Порт-Льигате появился Жозеф Форе с грузом тяжеленных литографских камней. Он хотел, чтобы я обязательно проиллюстрировал «Дон Кихота», воспользовавшись этими камнями. Но в ту пору я по эстетическим, нравственным и философским причинам был решительным противником литографии. Я считал, что технике этой не присущи строгость, монархизм, инквизиторство. По мне, это была либеральная, бюрократическая и вялая техника. Но упорство Форе, без конца снабжавшего меня камнями, обострило мою антилитографическую волю к могуществу, доведя ее до агрессивной гиперчувствительности. И когда я пребывал в этом состоянии, ангелическая идея осенила стиснутые челюсти моего мозга. Разве не сказал Ганди¹: «Ангелы владеют всей полнотой ситуации, не нуждаясь ни в каких планах»? И вот, подобно ангелу, я овладел ситуацией с моим Дон Кихотом.

Выстрелить аркебузной пулей в лист бумаги и не порвать его я не смогу, но зато смогу выстрелить в камень, и он не расколется. Подстрекаемый Жозефом Форе, я телеграфировал в Париж, чтобы мне к моему приезду приготовили аркебузу. И мой друг художник Жорж Матье преподнес мне в подарок ценнейшую аркебузу XV века с прикладом, инкрустированным слоновой костью. Шестого ноября 1956 года, окруженный сотней баранов, предназначенных в жертву ради создания единственного пергаментного экземпляра книги, я на барже, стоящей на Сене, произвел первый выстрел свинцовой пулей, заполненной литографской краской. Расплющившись, пуля открыла эру «пулизма». На камне появилось божественное пятно, нечто наподобие ангельского крыла, которое воздушностью деталей и динамической точностью превосходило все, что было создано до сих пор во всех других техниках. Всю следующую неделю я проводил новые фантастические эксперименты. На Монмартре, окруженный восьмьюдесятью дошедшими почти до исступления девушками, я перед дрожащей от лихорадочного возбуждения толпой наполнил пропитанным литографской краской хлебным мякишем два выдолбленных носорожьих рога, после чего, обратясь мысленно к воспоминаниям о моем Вильгельме Телле, раздавил их на камне. Произошло чудо, за которое я должен коленопреклоненно благодарить Господа: носорожьи рога изобразили два сломанных мельничных крыла. Даже два чуда: когда я получил первые отпечатки, они из-за скверного тиснения оказались в пятнах. Я почел своим долгом зафиксировать и даже акцентировать эти пятна, дабы параноически проиллюстрировать электрическое таинство литургии этой сцены. Там, вовне, Дон Кихот встретил параноидальных великанов, которых он носил в себе. В сцене с винными мехами Дали открыл химерическую кровь героя и логарифмическую кривую, которой описана выпуклость лба Минервы². Более того, Дон Кихот, поскольку он испанец и реалист, не нуждается ни в какой лампе Аладдина. Ему достаточно сжать пальцами желудь, чтобы возродился золотой век.

После того как я возвратился в Нью-Йорк, телепродюсеры яростно оспаривали друг у друга права на мои опыты по части «пулизма». Что же до меня, то я бесконечно спал, чтобы в сновидениях увидеть самый верный, самый точный способ, в соответствии с которым следует выстреливать наполненные краской пули, дабы вмятины от них расположились математически правильно. Мне помогали специалисты по оружию из Военной академии в Нью-Йорке, и каждое утро я просыпался под выстрелы аркебузы. Каждый выстрел означал рождение полностью завершенной литографии, которую мне оставалось только подписать и которую коллекционеры вырывали у меня из рук за баснословные деньги. Спустя три месяца после моего первого выстрела из аркебузы мне стало ясно, что я в очередной раз предвосхитил последние научные открытия, так как узнал, что ученые, подобно мне, пользовались ружьем и пулей, пытаясь разгадать тайну возникновения жизни.

В мае нынешнего года я вновь приехал в Порт-Льигат. Там меня опять поджидал Жозеф Форе, и багажник его автомобиля опять был битком набит литографскими камнями. Новые выстрелы аркебузы дали новое рождение Дон Кихоту. Изможденный, он преображался в юношу, чья горестная печаль находила соответствие в окровавленном венце на голове. В достойном Вермеера освещении, который создавал свет, проникавший сквозь испано-мавританские витражи, он читал рыцарские романы. Стеклянным шариком, вроде тех, какими играют в Америке дети, я творил спирали, по которым текла литографская краска, и вот появлялся ангельский лик с золотыми волосами, рождение дня. Дон Кихот, параноидальный микрокосм, истаивал и вновь появлялся на Млечном Пути, который есть не что иное, как дорога Сант-Яго.

Сант-Яго покровительствовал моим трудам. И это проявилось 25 августа, в его день, когда я в процессе моих проб создал пятно, которое отныне и навсегда займет почетное место в истории науки морфологии. Пятно это навеки запечатлено на одном из литографских камней, которыми с поистине святым упорством Жозеф Форе питал озарения моего воображения. Я взял пустую раковину бургундской улитки и заполнил ее литографской краской. После чего вложил ее в ствол аркебузы и с очень близкого расстояния прицелился в камень. Раздался выстрел, и вся краска легла так, что возникло пятно, с совершенной точностью повторяющее изгиб спиралей раковины улитки; в процессе длительного его анализа оно казалось мне все более и более божественным, словно бы мне и впрямь предстало не что иное, как состояние «предулиточной галактики» в вершинный миг ее творения. Так что день Сант-Яго в глазах истории отныне останется днем, ставшим свидетелем самой решительной далианской победы над антропоморфизмом.

Назавтра после благословенного этого дня налетела буря и пролился дождь из крохотных жаб, которые, после того как их окунали в краску, становились главным декоративным мотивом расшитого наряда Дон Кихота. Эти жабы создавали земноводную влажность, составляющую противоположность потрескавшимся засушливым предгорным равнинам Кастилии, царившим в голове героя. Химера химер. И нет большей химеры. В свой черед, Санчо являлся таким, каким он был в мыслях Сервантеса, — «ирреальный и амфидиеподобный», меж тем как Дон Кихот касался пальцем драконов доктора Юнга³.

И сегодня, когда Жозеф Форе положил мне на стол этот уникальнейший экземпляр, я могу воскликнуть: «Браво, Дали! Ты проиллюстрировал Сервантеса! Каждое из твоих пятен обладает мощью мельницы и великана! Твое творение — библиофильский великан и венец всех самых плодотворных литографских противоречий...»

Примечания

1. Ганди Мохандас Карамчанд (1869—1948) — индийский философ, лидер борьбы индийцев за независимость от Англии путем ненасильственного сопротивления. Цитата остается на совести Дали.

2. Минерва — в римской мифологии богиня мудрости, покровительница ремесел и искусств; отождествлялась с греческой Афиной.

3. Юнг Карл Густав (1875—1961) — швейцарский психолог и психиатр, философ, основоположник аналитической психологии, создатель учения коллективного бессознательного и теории архетипов. Начинал как последователь и сотрудник Фрейда, но в 1913 году разошелся с ним. По Юнгу, человек совершает тяжелый путь от растворенности в общности к индивидуальности, которую он уподобляет сокровищу (святой Грааль, золотое руно), охраняемому драконами. Видимо, этих драконов и имел в виду Дали.

Вам понравился сайт? Хотите сказать спасибо? Поставьте прямую активную гиперссылку в виде <a href="http://www.dali-genius.ru/">«Сальвадор Дали: XX век глазами гения»</a>.