Сентябрь

1-е

Сентябрь осентябрит улыбки и корпускулы Галы. Потом будет октябриться «Гиперкубическое тело». Но сперва — и главным образом — должен галатеризоваться сентябрь.

Пишу верхнюю часть груди Христа. Работаю все время почти что натощак. Съедаю только чуточку риса. Будущим летом сошью себе сверхбелый костюм, чтобы в нем писать. Становлюсь все чище и чище. Кончится тем, что позволю себе лишь возвышенный и почти неуловимый аромат, что излучают мои ноги, смешанный с запахом веточки жасмина у меня за ухом.

2-е

Я совершенствуюсь. Открываю новые технические возможности.

Сегодня во второй половине дня отказался принять некоего господина, но, когда вышел из дому, чтобы насладиться сумерками, спустившимися на Порт-Льигат, обнаружил, что этот господин не ушел, стоит в надежде все-таки увидеть меня. Я разговорился с ним и узнал, что по профессии он китобой. И тотчас же, в ту же, можно сказать, секунду, я попросил его прислать мне как можно больше позвонков этих млекопитающих. Он с исключительной готовностью пообещал исполнить мою просьбу.

Моя способность использовать все просто безгранична. Меньше чем за час у меня уже были готовы шестьдесят два проекта по использованию китовых позвонков: балет, фильм, картина, философская система, терапевтическое украшение, магическое воздействие, галлюциногенно-психологическое воздействие на лилипутов в связи с их так называемыми фантазмами гигантизма, морфологический закон, касающийся размеров, выходящих за пределы человеческого восприятия, новый способ мочиться, щетка. И все это в форме китового позвонка. А еще я пытаюсь восстановить воспоминание о запахе разлагающейся туши кита, посмотреть на которую я ходил в Пуэрто-де-Льянса, когда был ребенком, и сейчас, в момент, предшествующий засыпанию, когда я вновь ощутил этот запах, у меня под сомкнутыми веками появляется смутный образ, постепенно превращающийся в некое подобие Авраама, приносящего в жертву сына¹. Образ этот выдержан в серо-китовом цвете, словно он вырезан из плоти морского гиганта.

Засыпаю под мелодию из «Прекрасной Елены»². Прекрасная Елена и кит фонетически сливаются у меня в подсознании^*.

3-е

Граф де Г., типичный далианский персонаж, заметил: балы даются для тех, кого на них не приглашают. Несмотря на бесчисленные телеграммы, в которых меня умоляют приехать на бал маркиза де Куэваса, я остался в Порт-Льигате, однако газеты, как обычно все подмечающие и достоверные, тем не менее отметили мое присутствие в Биаррице. Самые удачные балы — это те, про которые больше всего говорят не побывавшие на них. Глазунья на блюде без блюда бала без Дали — это и есть Дали.

Вечером Гала восхищалась моими картинами. Спать ложусь преисполненный счастья. Счастливые картины нашей химерически реальной жизни. Драгоценный сентябрь, от прекрасных картин мы становимся еще прекрасней. Спасибо, Гала! Только благодаря тебе я стал художником. Не будь тебя, я бы ни за что не поверил в свой дар! Дай мне руку! Я люблю тебя все сильней и сильней, и это самая верная правда из правд...

4-е

Разговариваю с рыбаком, он мне сообщает, сколько ему лет, и тут меня вдруг ударило: ведь мне же уже пятьдесят четыре!^** Всю сиесту мне было от этого не по себе, но потом до меня дошло: я просто неправильно посчитал. Вспоминаю еще, что после публикации моей «Тайной жизни» отец мне сказал, что я прибавил себе один год. Так что вполне возможно, что мне на самом деле еще только сорок восемь! Годовщины эти — пятьдесят третья, пятьдесят вторая, пятьдесят первая, пятидесятая, сорок девятая — у меня еще впереди, что меня изрядно утешает; и неожиданно мне удается написать грудь «Гиперкубического тела» гораздо лучше, чем я ожидал. Буду теперь использовать новую технику: испытывать счастье от всего, что делаю, и доставлять Гале счастье, чтобы все у нас было как нельзя лучше. И будем работать как никогда!

Изыдите, все проблемы, и ты изыди, седина!

Я — безумное орудие и без блюда, и без глазуньи!

5-е

В следующем году я стану не только самым совершенным, но и самым быстрым художником в мире.

Одно время я верил, что можно писать полупрозрачными, очень разжиженными красками, но это было заблуждение. Амбра, на которой растворены краски, съедает цвет, и все желтеет.

6-е

Каждое утро, просыпаясь, я испытываю беспредельное удовольствие, о причине которого я догадался только сегодня: это удовольствие быть Сальвадором Дали; и, обрадованный, я спрашиваю себя, какие чудеса совершит сегодня этот Сальвадор Дали. С каждым днем мне все труднее постичь, как другие способны жить, не будучи Галой или Сальвадором Дали.

7-е

Гиперсферическое воскресенье. Мы с Галой вместе с Артуро, Жоаном и Филипсом едем в Портоло. Выходим на берег на острове Бланка^***. Сегодня самый дивный день года.

Галатея, которая является галанимфой чистейшей и гигантской морской геологии, медленно, но верно обретает форму в рафаэлевско-ядерном порыве моей будущей божественной картины.

Вечером ко мне приехал из Парижа фотограф. Рассказывает, что Жоан Миро³ всех разочаровал. Он чрезмерно злоупотребляет размашистыми мазками и мастихином для разглаживания красок. Абстракционистов теперь считают на тысячи. Пикассо за несколько последних месяцев сильно постарел.

Погода с каждым днем все чудесней. Перед тем как мы легли спать, Галатея съела большущую сельдевую гиперминдалину! Этому вечеру суждено также было завершиться огромным яйцом из сладостного сахара морской геологии, истинно рафаэлевским, галатеевским и далианским, меж тем как в Париже художественный сюрэкзистенциалистский навоз терпит окончательный крах.

8-е

Наконец-то мне более чем удовлетворительно удается писать лицо Галы.

9-е

С беспримерной решительностью работал над желтой драпировкой.

Вечером на ужин пожаловали Маргарита Альберто и Дионисио с женой. На Гале было коралловое ожерелье. Маргарита рассказала нам про бал маркиза де Куэваса и об инциденте, происшедшем между князем д'Ириондой и югославским королем. Потом говорили о смерти. Только Гала не боится ее. Ее беспокоит лишь одно: как я буду жить, когда ее не будет рядом со мной. Дионисио, вообще-то изъясняющийся достаточно невнятно, вполне отчетливо продекламировал кусок из «Жизнь есть сон» Кальдерона⁴. У него есть смутная догадка — а может, это просто неявное желание, — что автором этой пиесы является он, хотя, вообще-то, он себя воспринимает как некую реминисценцию Хосе Антонио⁵.

Так как спать мы легли поздно, мне никак не удавалось заснуть, и это придало мне решимости переписать завтра руку «Гиперкубического тела». Визит друзей был подобен мягким осенним теням. Окружение вокруг Галы и Дали все больше и больше смазывается, стирается. Скоро мы останемся единственными реальными и трансцендентными существами нашей эпохи. Дионисио маслом написал мой портрет, я на нем наряжен китайцем.

Бал Куэваса прошел как зыбкая череда ряженых фантомов. Только Гала и Дали облачены в уже неуничтожимую мифологию. Я так люблю нас обоих...

Категорический запрет: не сметь никогда наряжаться паяцем^****.

10-е

Запомнить раз и навсегда... Грунтовать амброй и нажимать при этом как можно сильней, причем амбру как следует растворить в скипидарном масле. Твоя сегодняшняя ошибка заключалась в том, что амбры ты взял слишком много. Надо пропитать этой жидкостью очень длинную и очень тонкую кисточку. Покрывай холст, не делая пятен, потому что пятна — это избыток краски, которую трудно собирать по краям. А когда она жидкая, ты можешь брать ее сколько хочешь. Для ударных мест краски нужны более жидкие, а для последних мазков очень жидкие...

Погода переменилась. Прошел небольшой дождь, дует ветер. Служанка рядом готовит гала-десерт. Скоро я буду знать все, что нужно, чтобы писать подлинные чудеса. Скоро, очень скоро все будут восклицать: «Какое чудо написал Дали!» И этим я буду обязан терпению и уравновешенности, внушаемым мне Галой, а также «Гиперкубическому телу» и яичкам Фидия, в которых я усматриваю высочайшие достоинства.

11-е

Снова принимаюсь за левое бедро. Оно высохло, и на нем опять появилось пятно. Надо будет пройтись по нему картошкой, а потом не подтирать и не скоблить, а по-настоящему гиперкубически переписать.

12-е

Переделываю желтую драпировку, которая становится все лучше и лучше.

Сегодня произошло нечто сверхчрезвычайное! Впервые в жизни я ощутил подлинное, насущное желание сходить в картинную галерею.

13-е

Если бы я так писал всю жизнь, я никогда бы не смог стать счастливым. А сейчас я, похоже, достиг того же уровня зрелости, что Гёте, когда тот по приезде в Рим вскричал: «Вот наконец настал мне срок родиться!»

14-е

Восемьдесят юных дев упрашивают меня выглянуть в окно мастерской. Они мне аплодируют, и я посылаю им воздушный поцелуй. Чувствую себя выше всяких там Шарло⁶, только сомневаюсь, чтобы этот Шарло когда-либо достигал величия. Отхожу от окна, а в голове роятся все те же самые мысли: «Что надо сделать, чтобы наконец суметь писать по-настоящему хорошо?»

15-е

Эухенио д'Орс, который не появлялся в Кадакесе уже лет пятьдесят, в сопровождении друзей приехал ко мне с визитом. Приехал, привлеченный мифом Лидии из Кадакеса^5*. Очень даже может быть, что наши книги на эту тему выйдут одновременно. Но даже если так оно и будет, его эстетское сочинение, меченное псевдоплатонизмом, позволит лишь ярче заблистать реалистическим и гиперкубическим граням моей «умницы».

16-е

Разбудили меня поздно. Сильный дождь, и темно так, что писать я все равно не смогу. Наконец-то я понял свою техническую ошибку, совершенную в сентябре. Я, как никогда, отменно писал драпировки, но в то же время, побуждаемый химерической жаждой абсолютного совершенства, попытался записывать перенасыщенные амброй участки холста, почти не накладывая краски. Я хотел добиться полнейшего технического совершенства, максимально утонченной нематериальности. В результате — катастрофа. Примерно с час написанный кусок был божественно прекрасен, но, высохнув, амбра съедала цвет, все обретало тон темной амбры и шло пятнами. Потемнению «Гиперкубического тела» шестнадцатого сентября соответствовало во времени появление свинцовой грозовой тучи. Она омрачила мою жизнь после полудня. Но к вечеру я осознал первородную причину своих ошибок. И теперь смакую их. Гала знает, что все можно очень просто исправить: достаточно, перед тем как переписывать, протереть холст сырой картошкой. Но я, воспользовавшись своей преходящей, эпизодической неудачей, сладострастно раскрываю все истины моей живописной техники. Еще несколько секунд я наслаждаюсь своим абстрактным грехом, а потом прошу принести мне вещь безмерно относительную и безмерно реальную, или, если назвать эту вещь ее подлинным именем, картофелину. И когда вижу, как мне кладут ее на стол, испускаю, подобно Гёте, вздох облегчения. Вот наконец настал мне срок родиться!

До чего же прекрасно приступить к своему рождению в хмурый, грозовой день!

17-е

Пишу драпировки и тени от рук. В Мексике недавно умер человек в возрасте ста пятидесяти лет, оставив сиротой стооднолетнего сына. Как бы мне хотелось превзойти этот возраст! Все время жду от науки (с Божьей, разумеется, помощью) существенного продления человеческой жизни. А пока что думаю, «приступать к рождению», как это случилось со мной вчера, тоже неплохой способ продлевать жизнь. Постоянство памяти, оплывающие часы моей жизни, узнаёте ли вы меня?^6*

Гала с Жоаном поехали в Барселону. А мы займемся рыболовством в сумеречном небе, будем ловить летучих мышей, вооружившись длинными палками с закрепленными на концах черными шелковыми носками, — носками, какие я надевал в Нью-Йорке, отправляясь вечером на какой-нибудь прием.

Спокойной ночи, Гала, я постучу по дереву, чтобы с тобой не случилось ничего худого. Ты — это я, ты — зеница моих очей и очей своих.

18-е

Электрик поднялся посмотреть «Гиперкубическое тело». После напряженного молчания он воскликнул: «Cristu!» По-каталански это соответствует самому крепкому, самому черному и самому решительному проклятию!

19-е

Уверенно, как никогда, пишу большой фрагмент драпировки, а также рисую набедренную повязку, прикрывающую половой орган «Гиперкубического тела». Делаю это, несмотря на то что электричество все время отключается.

20-е

Суперписал куб и тень, которая падает слева от него. Вечером писал то, что нарисовал вчера, то есть повязку, прикрывающую половой орган «Гиперкубического тела». Сейчас лежу в постели. Гала с друзьями поплыла ловить креветок.

21-е

Раскрыл старый номер журнала «Натюр» за 1880 год и прочел там стопроцентно далианскую историю. Одному шпагоглотателю во время дружеской попойки в желудок попала вилка, причинявшая ему изрядные страдания. Некий доктор Полайон сделал чрезвычайно эффектную операцию и извлек ее. История оказалась бы на двести процентов далианской, если бы в ней вместо вилки фигурировал кал. Я исправил ее в этом смысле, максимально сохранив все конкретные подробности и не убрав ни единой шокирующей мелочи:

«Исключительно интересное сообщение сделал доктор Полайон на заседании Медицинской академии двадцать четвертого августа нынешнего года. Мы приводим его с некоторыми сокращениями.

Имею честь представить академии кусок кала, который я извлек вчера в ходе операции на желудке. Некий Альбер С., двадцати пяти лет от роду, по профессии ярмарочный калоглотатель, практиковал исполнение вместе со своей арабской напарницей различных скатологических номеров. Восьмого августа нынешнего года, находясь в Люшоне, он развлекал друзей глотанием кусков сухого кала разнообразной формы, размера и происхождения. Один из них застрял у него в пищеводе, вызвав чувство удушья. Пытаясь избавиться от него, Альбер С. сделал глубокий вдох, после чего потерял сознание. Придя в себя, Альбер С. предпринимал многочисленные попытки извлечь кал, засовывая пальцы глубоко в глотку. Однако попытки оказались безуспешными. Кал постепенно опускался по пищеводу и проник в желудок. Поскольку все ограничилось лишь незначительным отхаркиванием со следами крови в мокроте вследствие небольшого повреждения слизистой гортани и пищевода, Альбер С. на следующий день продолжил свои скатологические выступления. Однако через несколько дней он стал испытывать неприятные ощущения в подложечной области и консультировался у нескольких врачей. Доктор Лавернь настоятельно порекомендовал пациенту поехать в Париж, любезно направив его ко мне. Больной поступил в "Милосердие"⁷ четырнадцатого августа, то есть через шесть дней после происшествия.

Альбер С. роста выше среднего. Мускулатура хорошо развита, хотя сложения он довольно хрупкого. Живот плоский, без излишних жировых отложений, под кожей явственно выделяются очертания мускулатуры брюшного пресса, член чрезвычайно маленького размера и удовлетворительно отвратительного вида. Больной весьма подробно объяснил, что кал проник в желудок по причине своей исключительной округлости, а также что он чувствует его присутствие в верхней части живота. По его словам, кал располагается выше пупка с отклонением от вертикали и наклоном в правую сторону; его заостренный конец уходит куда-то глубоко в левое подреберье, а закругленный конец располагается над пупком чуть ниже заостренного в правой части подреберной области.

Кал этот исключительной твердости и велик по размерам. Больной отметил, что испытывает боли, когда желудок у него пуст. И чтобы уменьшить их, он вынужден часто принимать пищу. Впрочем, функции желудка и кишечника без нарушений. Не наблюдается ни кровохарканья, ни рвоты...

Введение желудочного зонда с заостренным металлическим концом не дало никаких результатов. При соприкосновении металлического наконечника этого зонда, изобретения г-на Коллена, с инородным телом, находящимся в желудке, врач, проводящий исследование, обычно слышит вполне отчетливый звук. Но поскольку при исследовании больного посредством этого инструмента никакого звука мы не услышали, у нас появились некоторые сомнения в том, что в желудке находится кал. Подозрения эти подтверждались также и тем, что пациент испытывал дурноту и страх перед введением зонда. Нам казалось невероятным, что человек, привычный глотать кал, так плохо переносит введение небольшого желудочного зонда.

Дабы рассеять сомнения, я обратился за содействием к г-ну Труве, который с присущей ему любезностью сконструировал желудочный зонд, основанный на принципе действия его тонкого зонда, предназначенного для определения наличия каловых тел в тканях, но с электрическим звонком. В тот момент, когда конец этого зонда проник в желудок, один из моих интернов, а также г-н Труве и я сам в течение короткой доли секунды слышали звон, произведенный электрической батареей. Но звук этот, чрезвычайно кратковременный, более воспроизвести не удалось, так что сомнения мои не были рассеяны.

Полностью уточнить диагноз позволили нижеследующие исследования, идея которых принадлежит г-ну Труве:

1. Чрезвычайно чувствительная магнитная стрелка указывала на желудочную область больного, когда последний приближался к стрелке. Если больной совершал какие-либо перемещения, стрелка следовала за ним.

2. Большой электромагнит, расположенный в нескольких миллиметрах от брюшной стенки, когда в него пустили электрический ток, вызвал появление небольшой выпуклости на коже, как если бы некое тело, находящееся внутри брюшной полости, притягивалось к электромагниту.

Электромагнит, подвешенный на бечевке на уровне желудка пациента, начинал раскачиваться и притягивался к коже всякий раз, когда через него пропускали электрический ток.

Эти чрезвычайно интересные исследования недвусмысленно указывали на присутствие в верхней части брюшной полости постороннего калового тела.

Сопоставив позитивные результаты данных экспериментов с жалобами больного, результатами пальпации желудочной области и данными, полученными с помощью электрического желудочного зонда, мы пришли к заключению о наличии в желудке сушеного кала.

После установления диагноза оставалось лишь удалить чужеродное тело. Поскольку хирургам ни разу не удалось извлечь достаточно объемный чужеродный предмет щипцами или другими инструментами, вводимыми через пищевод, я предпочел не предпринимать подобных попыток и решил сразу же действовать хирургическим путем.

Операция на желудке была произведена 23 августа в точном соответствии с принципами, разработанными доктором Лабе, и кал был удален из желудка. Необходимо упомянуть, что доктор Полай-он сумел несколько упростить процесс операции.

Сразу же после этого сообщения барон Ларрей заметил, что хирургическое вскрытие желудка известно уже очень давно и ему припоминается, что в одной старинной книге он встретил упоминание о некой девице, которая проглотила кал. Несколько месяцев спустя проглоченный кал вызвал вздутие в надчревной области, ориентируясь на каковое хирург вскрыл брюшную стенку, следом стенку желудка, добрался до кала и смог удалить его».

Примечания

*. Переводчик с прискорбием отмечает, что здесь мы сталкиваемся не только с непереводимой (по-французски «Прекрасная Елена» звучит «бель элен», а «кит» — «бален»), но и, что хуже, с не поддающейся в контексте этой дневниковой записи замене фонетической игрой. — Примеч. перев.

**. Дали, который родился в 1904 г., на самом деле было тогда сорок девять лет.

***. Островок на траверсе мыса Креус.

****. «Смейся, паяц»⁸ — таково название эссе, которое Дали пишет уже несколько лет. В нем он собирается показать, что механизмом, наиболее эффективно вызывающим у зрителей взрыв хохота и радостное возбуждение, является полученный клоуном удар — моральный либо палкой по голове. См. финал «Голубого ангела»¹³².

5*. В «Тайной жизни» Дали рассказал историю этой каталонской матроны, приютившей его с Галой, когда он был изгнан из родительского дома. Эта Лидия, «умница», всю жизнь культивировала платоническую любовь к Эухенио д'Орсу, которого видела только однажды в молодости.

6*. Имеется в виду знаменитейшая картина Дали, являющаяся собственностью мистера и миссис Рейнольд Морс, которой автор дал такое определение: «После двадцати лет полнейшей неподвижности оплывающие часы динамически разлагаются, меж тем как хромосомы длят унаследованное становление генов моих врожденных арабских атавизмов».

1. Имеется в виду эпизод из Библии (Бытие, XXII). Бог, испытывая Авраама, потребовал от него принести своего первенца в жертву, однако в момент жертвоприношения через ангела велел заменить сына овном.

2. «Прекрасная Елена» — оперетта французского композитора Жака Оффенбаха (1819—1880), написана в 1864 году.

3. Миро Жоан (Хуан) (1893—1984) — испанский художник и скульптор, работавший во Франции; начинал как сюрреалист, впоследствии абстракционист.

4. Кальдерон де ла Барка Педро (1600—1681) — крупнейший испанский драматург эпохи барокко, автор комедий и морально-философских драм, в том числе «Жизнь есть сон» (1636).

5. Хосе Антонио — так в Испании называли Хосе Антонио Примо де Риверу (1903—1936), основателя фашистской партии «Испанская фаланга», сына фактического диктатора Испании в 1923—1930 годах Мигеля Примо де Риверы (1870—1930). После установления в Испании республиканского строя был расстрелян за террористическую деятельность и подготовку к мятежу, главой «Фаланги» после его смерти стал генерал Франко. Хосе Антонио Примо де Ривера стал первым героем франкистской Испании.

6. «Голубой ангел» — фильм американского режиссера Дитера фон Штернберга (1894—1969), снятый в 1930 году в Германии по роману Г. Манна «Учитель Гнус» с Марлен Дитрих в главной роли. Здесь имеется в виду персонаж фильма — клоун, получающий затрещины и оплеухи, — в исполнении Э. Яннингса.

7. Шарло — так во Франции звали Чарли Чаплина, вернее, его персонаж.

8. «Милосердие» — больница в Париже; находилась в бывшем воспитательном доме, то есть приюте для сирот.

9. «Смейся, паяц» — первые слова знаменитой арии из оперы Р. Леонкавалло (1857—1919) «Паяцы» (1892).

Вам понравился сайт? Хотите сказать спасибо? Поставьте прямую активную гиперссылку в виде <a href="http://www.dali-genius.ru/">«Сальвадор Дали: XX век глазами гения»</a>.