Глава 2

Сальвадор родился в обеспеченной семье. Его старший брат умер в возрасте трех лет до рождения Сальвадора, и всю свою теплоту и доброту родители отдали младшему сыну, который стал самой большой ценностью в семье, почти Богом. Родители сильно переживали страшную потерю первого ребенка, но рождение Сальвадора помогло сгладить следы этой трагедии. Самое удивительное, что он как две капли воды был похож на своего умершего брата.

Сальвадору дома позволялось все, кроме одного: родители категорически запрещали ребенку заходить на кухню, где работницы готовили еду. «Ну что же, запрещаете? — решил малыш. — Тогда держитесь!» И Сальвадор приступил к взятию неприступного бастиона.

До обеда было еще далеко, а вкусные запахи уже доносились с кухни и разжигали аппетит. И вот юный боец спрятался за углом комнаты. Не успела кухарка выйти из своей крепости-кухни, как Сальвадор стремительно промчался в запретную зону. Он ловко юркнул на кухню, быстро осмотрелся и решил нанести свой первый удар по кусочку сыра. Он падет первой жертвой его стремительной атаки. Мальчик прокрадывается к столу, где лежит его заветная цель. Еще мгновение... И вдруг как из-под земли вырастает огромная туша кухарки. Сальвадор чувствует, как ее крепкие пальцы хватают его за ухо. И вот его с позором выпроваживают с поля боя. Он повержен и изгнан с заветной кухни, а кусок сыра, который так манил ребенка, остался красоваться на столе.

«Ладно, держитесь у меня!» — и мальчик, выждав удобный момент, стремительно вбегает обратно в кухню, хватает кусок сыра и, спасаясь от погони, удирает в свою комнату. Кухарка пытается его догнать, но детская комната — это недоступная для нее территория, и, потоптавшись на месте, она грузно возвращается в свои владения. Сальвадор переводит дыхание и издает свой победный клич «Йяа!». Теперь сыр его, нападение было успешным, правда, горело ухо, но это все мелочи по сравнению с той добычей, которую он достал в условиях жестоких боевых действий и реальных угроз со стороны противника.

На кухне работали две кухарки, и они обе были готовы к любой атаке маленького авантюриста. Впрочем, они были бы не против заключить с ним перемирие даже на его условиях, лишь бы эта маленькая бестия отстала от них. Но отец Сальвадора категорически запретил нарушать территориальную целостность кухни и выдал кухаркам бессрочный мандат на борьбу с нарушителем. И женщины, готовя обед или ужин, все время озирались по сторонам: не зашел ли этот маленький чертенок на их территорию?

Однажды к пришедшему с работы отцу, который не успел опомниться, вихрем подбежал мальчуган и бросился на шею.

— Папа, ты знаешь, кем я решил стать, когда стану взрослым?

— И кем же?

— Буду поваром! И вся кухня будет моей! — безапелляционно заявил малыш. — А кухарок я выгоню, буду сам все готовить.

Отец разразился хохотом.

— Хорошо, сынок! Будешь поваром, когда подрастешь! А пока позволь кухаркам работать на своем месте!

— Но папа! — решительно заявил сын. — Я готов приступить к работе хоть сейчас!

— Хорошо, сынок, — ответил отец, смеясь, — но на ужин нам пусть пока приготовят еду наши кухарки.

— Ладно, папа, — снисходительно заявил Сальвадор, — пусть пока остаются, но завтра хозяином кухни буду я.

Так они разговаривали с отцом каждый вечер, однако наутро поступала новая вводная, что кухня остается запретной зоной. Такие долгие переговоры с отцом продолжались почти год. Наконец, терпение Сальвадора иссякло, и он категорически заявил, что поваром больше не будет. Не успел вздох облегчения прокатиться по дому, как юное создание заявило: «С сегодняшнего дня я буду великим полководцем, я — Наполеон!» Теперь уже смеялись все: отец и мать вместе с кухарками и прислугой, стоявшими в дверях. Мальчуган озорно натянул взятую откуда-то треуголку и вытащил детскую шпагу.

— Я великий полководец Луи Бонапарт Наполеон! Объявляю свой первый поход! — и он хитро посмотрел на кухарок.

— Ладно, Сальвадор, хватит уже, садись есть! — мама усадила мальчика за стол.

С этого дня жизнь кухарок превратилась в кромешный ад. Маленький Наполеон организовывал одну военную экспедицию за другой. Когда кухарки чистили картошку или разделывали мясо, незаметно открывалась дверь и в кухню с саблей наперевес вбегал Сальвадор с криками «Ура!». Бедные женщины еле успевали увернуться от игрушечной шпаги и, применяя попавшую под руку кухонную утварь, бросались на грозного полководца, изгоняя его со своей земли. Каждая такая битва требовала от кухарок много усилий, так как юный полководец юрко нырял под стол и проскальзывал под стульями. Закончив битву, они закрывали кухонную дверь, предусмотрительно подперев ее шваброй. Уставшие, садились, тяжело пыхтя от страшного сражения с вероломным противником.

Вечером кухарки жаловались хозяину дома:

— Ваш сынишка не дает нам работать, скажите хоть вы ему, что кухня не место для игр!

Он слушал жалобы женщин и смеялся.

— Значит, наш Наполеон не может взять неприступный бастион! Не обижайтесь, мои дорогие, он же ребенок!

— Ребенок? Как же, ребенок! Мы больше так работать не можем и будем увольняться! — в их глазах светились обида и решительность.

— Ладно-ладно! Ну потерпите немного, он же еще маленький! Я увеличу вам жалованье.

Они еще долго ворчали, но дополнительные деньги были самым веским аргументом в пользу их благотерпения. Теперь кухарки стали не просто поварами, а превратились в воинов испанской армии, постоянно отражавших вероломные атаки великого полководца и авантюриста Сальвадора Наполеона. И хотя сражения шли с переменным успехом, исход был неизменен — выдворение доблестного Сальвадора. Правда, изгнанный юный полководец уходил не только с прилично накрученным ухом, но иногда и с кусочком ветчины, сыра, яблока, а то и булочки. Часто, поверженный, он уныло брел в свою комнату, вновь строя планы нападения на грозного противника.

Боевые действия продолжались еще какое-то время, пока Сальвадор Наполеон не перебросил свои войска на новое поле битвы. Его младшей сестренке было всего три годика, когда родители пригласили своего семейного доктора, чтобы проколоть ей уши и вставить золотые серьги. Доктору было около семидесяти, он всегда был пунктуален и пришел ровно в десять часов. Доктор аккуратно усадил девочку на стул, достал из своего чемоданчика прибор для прокалывания ушей и уже поднес его к уху малышки, как в комнату с яростным криком «Не дам убивать сестренку!» ворвался Сальвадор. Как гениальный стратег маленький Наполеон понял, что война должна быть короткой и победоносной, а затяжные сражения неэффективны и очень быстро надоедают, особенно с этими упрямыми кухарками. Теперь весь свой полководческий талант он обрушил на доброго престарелого врача. В руках у Сальвадора была пушистая щеточка для уборки пыли, с которой он и бросился атаковать противника. От изумления старый доктор уронил прибор для прокалывания ушей. Мальчик ловко воспользовался его замешательством и с огромным удовольствием атаковал старика, нанося поражающие удары в лицо. Доктор вскочил. Лицо его горело от уколов острого конца щетки.

— Я пришел проколоть уши Вашей сестренке. Зачем Вы нападаете?

— Не сметь трогать мою сестру! — завопил в ответ маленький Наполеон и опять набросился на доктора.

На шум прибежал отец. Его взгляду открылась картина великого сражения: уважаемый доктор старается уклониться, а ловкий Сальвадор в очередной раз нападает на старика и пытается уколоть его лицо. Отец сразу же подбежал к полководцу и заслонил доктора.

— Сальвадор, доктор Хуан — наш большой друг, и некрасиво с твоей стороны нападать на человека, который делает нам столько добра.

Но Наполеон вновь взмахнул своей пушистой щеткой и, точно великий воин, уже хотел добить пораженного дракона. Вдруг мальчику стало жаль этого доброго врача. Он мгновенно отбросил в сторону щетку, подбежал к сестренке, поцеловал ее и быстро ретировался. Ему вдруг захотелось загладить свою вину перед отзывчивым старичком, который так прилежно заботился о всей его семье. Некоторое время он долго ломал голову, что же предпринять такого, и наконец решил напиться ледяной воды.

На следующий день Сальвадор свалился с высокой температурой. Он лежал в своей кроватке, когда мать подошла к нему и заботливо потрогала лоб.

— Да ты просто горишь! — воскликнула она и бросилась звонить врачу.

Вскоре явился долгожданный доктор, он вымыл руки и прошел в комнату юного полководца. Сальвадор лежал в кровати, все тело горело, а горло словно перехватило горячими щипцами, голова кружилась, и дикая слабость забирала остатки энергии молодого Наполеона.

— Ну что, юный хулиган, Вы никак заболели?

Сальвадор посмотрел мутным взглядом на врача.

— Извините, доктор! — пробормотал он. Ему нравилось, что теперь доктор заботится о нем, мерит температуру, смотрит горло, слушает дыхание. Как хорошо болеть! Ты сразу попадаешь в центр внимания! И это делает тот самый доктор, который в прошлый раз был очень обижен, а теперь участливо заботится о нем. Врач выписал лекарства и, мягко похлопав Сальвадора по плечу, тепло сказал:

— Поправляйся, юный хулиган.

Что еще нужно было юному Наполеону, сраженному тяжелой болезнью? Только видеть, как у изголовья кровати великого полководца склонили свои головы врачи и домочадцы в ожидании его выздоровления.

Сальвадор быстро поправлялся, ему оставалось отлежаться несколько дней, когда ночью он проснулся и увидел слабый свет, проникающий из приоткрытой двери его комнаты. Мальчик ощущал, что уже была глубокая ночь, но дух великого полководца рвался вперед навстречу новым сражениям, тем более что этот таинственный поздний свет так и манил к себе. Он вышел из своей комнаты. В доме все спали, только полоска света из кабинета отца в конце коридора освещала темноту. Кабинет был святая святых для главы семейства, и посетителей здесь не жаловали. Но на этот раз это не остановило юного полководца, решившегося на разведывательный маневр. Он осторожно прокрался на цыпочках к запретной комнате и приоткрыл дверь. Ему вдруг стало страшно, когда он представил, как папа будет ругаться, но, вспомнив о перенесенной болезни, мальчик хитро улыбнулся. Папа будет снисходителен к нему.

Сальвадор вошел в кабинет. В нем никого не было. Видимо, отец забыл выключить свет и закрыть дверь. Надо было возвращаться в свою комнату, однако любопытство взяло верх. Мальчик огляделся по сторонам. Комната была отделана красным деревом, красивый резной потолок, небольшая люстра зеленого цвета, массивные шкафы из дорогих пород древесины, огромное количество книг в кожаных переплетах с красивыми золотыми буквами в шкафах и на полках. Посреди кабинета стоял большой письменный стол с темно-зеленым сукном, рядом располагалось величественное резное кресло. В углу стоял кожаный диван темно-коричневого цвета. Все говорило о солидности и значимости этого помещения, и мальчик уже хотел уходить, но его взгляд упал на большую книгу, небрежно лежавшую на столе. Она привлекла его внимание еще и тем, что это была единственная книга на столе, к тому же открытая. Сальвадор понимал, что нельзя без разрешения входить в кабинет отца, а тем более брать и смотреть книгу, но авантюризм взял верх над страхами. Он подошел к столу, взял книгу и сел на диван. Если бы он только знал, как повлияет на его жизнь и творчество содержание этой книги, он бы, наверное, не только не взглянул на нее, но и держался бы от кабинета отца на почтительном расстоянии.

Вам понравился сайт? Хотите сказать спасибо? Поставьте прямую активную гиперссылку в виде <a href="http://www.dali-genius.ru/">«Сальвадор Дали: XX век глазами гения»</a>.